[unbroken-one]

Письмецо одной девушки из Германии подруге в Латвию. Вернее, отрывок.
Пунктуация, орфография и остальные нехитрые обороты автора сохранены без
изменения. Далее от лица автора.

... Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ёжик лежит. Не клубочком,
а навзничь, и лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной,
наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи,
иногда даже косули попадаются.

Мне чего-то жалко его стало: завернула в газету, принесла домой. Звоню
Гельмуту, спрашиваю, что делать? Он мне: отнеси в больницу, там
ветеринарное отделение есть.

Ладно, несу. Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный:
за два метра ростом, из халата две простыни сшить можно. Вас ист лось?!
- спрашивает. Вот уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как
по-немецки ёж. Потом уже в словаре посмотрела. Ну, сую ему бедолагу:
мол, такое шайсе приключилось, кранкен животинка, лечи, давай. Назвался
лосем - люби ёжиков.

Так он по жизни Айболитом оказался: рожа перекосилась, чуть не плачет
бедняжка. Тампонами протёр, чуть ли не облизал и укол засандалил. Блин,
думаю, мало ёжику своих иголок. И понёс в операционную. Подождите,
говорит, около часа. Ну, уходить как-то стремно - жду. Часа через
полтора выползает этот лось. Табло скорбное, как будто у меня тут
родственник загибается. И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя
принесли бедное существо! Травма-де, очень тяжёлая: жить будет, но
инвалидом останется. Сейчас, либе фройляйн, его забирать и даже навещать
нельзя: ломняк после наркоза.

Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде.
Айболит продолжает: Пару дней пациенту (nоtа bеnе: ёжику!) придётся
полежать в отделении реанимации (для ёжиков, н/// х?!!!), а потом
сможете его забирать. У меня, наверное, на лице было написано: а на
хрена мне дома ёжик-инвалид?!.. Он спохватывается: Но, может быть, это
для вас обременительно и чересчур ответственно ( ё-мое!!!). Тогда вы
можете оформить животное в приют (б///я!!!). Если же все-таки вы решите
приютить его, понадобятся некоторые бюрократические формальности.

Понимаю, что ржать нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу
лыбу и спрашиваю: - Договор об опеке (над ёжиком, е///т!!!

т!!!)? - отвечает,
а также характеристику из магистрата. Я уже еле сдерживаюсь, чтобы не
закатиться, - спрашиваю.

Этот зоофил на полном серьёзе отвечает: - Нет, характеристика в
отношении вашей семьи, фройляйн. В документе должны содержаться сведения
о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над животными
(изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо сожительствующего с
ёжиком!). Кроме того, магистрат должен подтвердить, имеете ли вы
материальные и жилищные условия достаточные для опеки над животным (не
слишком ли мы бедны для ёжика, с///ка!!!).

У меня, блин, ещё сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими,
прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ёжика. И
спрашиваю: сколько я должна за операцию? Ответ меня додавил. \"О, нет,
-говорит, - вы ничего не должны! У нас действует федеральная программа
по спасению животных, пострадавших от людей\". И дальше - зацени:
\"Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное
обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом (... восемь,
девять - аут!!!). Мы благодарны за вашу доброту. Данке шен, гуторехциг
фройляйн, ауфвидерзейн!\"

В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было. А потом
чего-то грустно стало: вспомнила нашу больничку, когда тётка лежала
после инфаркта. Как еду таскала три раза в день, белье, посуду; умоляла,
чтобы осмотрели и хоть зелёнкой помазали.

В итоге родилась такая максима: \"Лучше быть ёжиком в Германии, чем
человеком в Латвии\".